01.02.14

Андрей Пелипенко. Судьба Русской Матрицы

 

Полный текст статьи размещен тут:

http://rufabula.com/articles/2013/06/19/russian-matrix

 

... Глубоко в общественном подсознании коренится тяжёлая догадка: исторического будущего у России в её нынешнем виде нет. Общество гонит от себя эту мысль, но она то и дело прорывается в сублимированном виде в угарных истериках квасных патриотов, в откровенно завиральных самоуспокоительных прогнозах, в приступах тупой ненависти к остальному миру. Однако наркотик пропагандистского самовзбадривания, временно улучшая настроение, не способствует решению проблемы. И сейчас, когда системные изменения грядут уже в самом скором историческом будущем, самое время обсудить проблему без гнева и пристрастия.


Прежде всего, следует задать себе вопрос: что мы имеем в виду, говоря о России? Территорию? Население? Политическую систему? Систему социокультурных связей? Даже рациональное сознание нередко упускает из виду, что историческая Русь/Россия постоянно меняла свою геополитическую конфигурацию, этнический состав, идеологические доктрины, не говоря уже о вариациях краткосрочных исторических конъюнктур. Изменения геополитического формата происходили всегда и будут происходить впредь: неприкосновенных границ в истории не существует. И относиться к этому надо спокойно: без истерического заламывания рук и фетишизации доктрины территориальной целостности.


Важно, однако, понять, почему даже самые ничтожные её нарушения вызывают в традиционном сознании столь бурные нервозно-воинственные реакции? Дело, видимо, в том, что даже символическая потеря территории мистическим образом умаляет корневую и самоценную идею, на которой держится мир русского традиционалиста – идею господства. Обстоятельства господства, его субъекты и объекты, его идеологическое обеспечение – преходящи. Сама же идея господства – надысторична и имеет основания в самой себе. Она – ментальный фундамент того, что собирает все компоненты социокультурной системы в устойчиво воспроизводящее себя целое – Русскую матрицу (РМ).


В самой идее господства нет, разумеется, ничего специфически русского и, тем более, российского. И психологически, и в исторических практиках идея господства проявляется весьма разнообразно. Но на российской почве она приобрела ряд отличительных особенностей, составляющих культурно-историческую конфигурацию РМ. Её основные компоненты, коротко говоря, таковы:


имперство, как наиболее адекватное воплощение русской идеи господства. Под «имперством» имеется в виду идеократический проект установления Должного мирового порядка в форме безраздельного господства везде, где только возможно. В идеале – на всей Земле. Наиболее ясно эта доктрина была артикулирована в идеологии коммунизма и максимально реализована в СССР на пике его могущества. В отличие от империй колониальных, империя теократическая всегда преследует заведомо недостижимые метафизические цели, принося им в жертву все имеющиеся ресурсы и, прежде всего, человеческие.


Смысл существования для человека в РМ – служение делу империи и растворение своей экзистенции в её метафизическом величии. В понимании жизни как служения опять же нет ничего специфически русского: парадигма служения, возникнув и утвердившись в осевую эпоху, заменила собой стихийно-традиционного бытие «Ветхого Адама» и, пережив свой расцвет в Средневековье, тянется шлейфом через всю постсредневековую историю вплоть до современности. Особенность РМ в том, что она, на азиатский манер, последовательно отторгает те формы служения, которые утвердились в культуре западного Нового времени.


В этом смысле, РМ порождает парадоксальный тип антиантропной цивилизации, а второй её отличительной чертой выступает анти-личностность. Поясню, что под личностью здесь понимается не всякий индивидуум вообще, но особый культурно-антропологический тип, для которого служение облекается в формы свободной творческой самореализации. Этим новоевропейская личность отличается от всех иных культурно-исторических типов. Счастливое равновесие нисходящей парадигмы служения и восходящей линии индивидуализма породили сверхпродуктивный феномен Запада – культурно-цивилизационной системы, выстроенной «под личность».


В 20-м веке идея служения угасла и ничем не сдерживаемый индивидуализм доходит на наших глазах до своей крайности. В этом глубинная причина системного кризиса антропоцентрического Запада. Но речь сейчас не о нём. В РМ личность всегда была маргинальна, подавляема и подозрительна. Её существование допускалось исключительно на условиях служения: Власти, Отечеству, Богу, «обчеству». Только прогибание перед «большинством" частично искупает несмываемый грех личности – внутреннюю свободу и независимость творческой самоактуализации. Независимая личность для РМ крайне опасна, и она не без успеха вытравливает и вытаптывает её на российской почве. Вряд ли имеет смысл подробно останавливаться на том, как именно она это делает. Достаточно обратить внимание на то, с каким остервенением российская власть давит любые общественные инициативы или не позволяет сложиться полноценному институту частной собственности. С каким упорством она держится за садистскую рекрутчину – главную форму мужской социализации, лепящей из молодых людей тупое и агрессивно-послушное быдло.


Дефицит личностного сознания – существенная составляющая современной кризисной ситуации в России и фактор, снижающий и без того призрачную вероятность благоприятного из неё выхода. Народ-приспособленец, состоящий преимущественно из лукавых и строптивых рабов (рабов добродетельных почти не осталось), при всех своих непомерных амбициях не может быть субъектом истории: только объектом. Тем более, в закатную эпоху.


Специфическая для РМ идея господства порождает соответствующий тип властных отношений. Самовластие – другая отличительная черта РМ. Власть в РМ пребывает вне моральных ограничений (этот свой статус Власть периодически подтверждает, казалось бы, бессмысленными, но на самом деле ритуальными в своей иррациональной подсознательной мотивации злодействами), над любыми законами, её поведение по природе своей не подлежит рационализации. При этом власть в РМ неизменно персонифицирована.


Порождённая РМ Власть принципиально неспособна к диалогу с обществом, поскольку не видит в нём субъекта. Оно для Власти всегда лишь объект манипуляций. Разговор Власти с обществом – это не диалог, а монолог, содержанием которого выступает властное волеизлияние. Иллюзия полной управляемости подвластными на излёте исторических циклов РМ неизменно приводит Власть к неадекватному поведению и, в конце концов, дорого ей обходится. Но по-другому она не может, и поэтому не стоит тратить усилий на установление с ней равноправного диалога. С Властью в РМ можно говорить только с позиции силы: иного языка она не слышит и не понимает. Надо ли говорить, что апофеозом такого типа властвования является сталинизм, за который так исступленно стоит как сама Власть, так и ментально соответствующая ей чернь?


Внутри РМ действует архаическая племенная мораль, возведённая на уровень большого общества и государства. Принадлежность к РМ – по сути единственный критерий различения «наших» и «ненаших». Нашим позволяется всё. Нормы морали на них не распространяются вообще. Ненаши – неизбывно виноваты уже тем, что они ненаши, т.е. по самой своей природе – враги РМ и, следовательно, всего рода человеческого. Для манихейского сознания человека РМ мир видится сквозь призму извечной борьбы наших с ненашими, и борьба эта служит для него первым основанием бытия. Поэтому такая вещь, как универсальность моральных принципов просто не встраивается в его картину мира...


... Вырастая из общих оснований средневекового логоцентрического монотеизма, и католическая Европа, и христианский Восток (прежде всего, православно-византийская его часть), и мир ислама, имели единый мировоззренческий фундамент. Суть его состояла в ключевой бинарной конструкции, включающей в себя два взаимно противопоставленных космологических полюса с множеством изофункциональных семантических коррелятов: Добро/Зло, Творец/Творение, Бог/Дьявол, небесное/земное, Должное/Сущее. Одним из важнейших аспектов этой дихотомии был дуализм пессимизма миро-отречения и эсхатологического оптимизма. Между образом погрязшего во зле и грехе мира и образом эсхатологического рая образовалось мощнейшее «силовое поле», приводящее в движение механизмы культурогенеза и смыслообразования.


Католическая Европа пошла по пути глобального преобразования системы: трансформировались оба полюса. На протяжении всего Средневековья между исходными полюсами средневекового космоса развивалась третья, пограничная медиативная зона – антропная, связанная с собственно человеческим миром и его имманентными проявлениями. Постепенно антропная зона разрасталась за счёт территории макрополюсов: божественного и дьявольского и в, конце концов, к 15в. началась глобальная трансформация всей культурной системы. Ренессанс, оправдав человеческое тело, нанёс смертельный удар по миро-отречению, а Реформация и Просвещение завершили процесс преобразования средневековой культурной системы в нечто совершенно иное качественно. Европейский Модерн не только полностью оправдал все проявления человеческой натуры, но и постепенно «перекачал» в человека все атрибуты божественного Абсолюта (как, впрочем, и противоположного полюса – дьявольского), подточив, тем самым, основы религиозной эсхатологии.


Россию, как варварское продолжение византийской цивилизации с её Восточным христианством, постигла иная, пожалуй, наиболее печальная историческая участь. Срединная зона между системообразующими полюсами так и не развилась. В пост-средневековую эпоху полюс отречения, отвержения мира остался на месте, в то время как полюс эсхатологии, претерпев серию последовательных деструкций, разрушился. Эсхатология умерла, а дух миро-отречения остался. Оттого мир в русском традиционном сознании предстаёт безысходной юдолью печали, а жизнь – лишённой смысла, ибо реальность неисправима, а скачка в рай уже точно не будет. Эти глубинные и плохо отрефлексированные умонастроения не лечатся пропагандистскими заклинаниями. На бодрячок пропагандистских мастурбаций спивающееся от экзистенциальной тоски население уныло отвечает устойчивым снижением рождаемости.


Всё это имеет самое прямое отношение к вопросу о том, в каком положении сейчас находится РМ. Её состояние можно соотнести с живым мертвецом, этаким суетливым и неугомонным зомби. Единственный ресурс, который продлевает его полу-эфемерную жизнь – это психологическая инерция и страх хаоса. Так стоят, будто живые, сгнившие изнутри деревья. Но что же дальше? Каковы исторические перспективы? На мой взгляд, ключевая развилка ближайшего будущего делит их на две группы сценариев: стагнационные и трансформационные.


Стагнационные сценарии

могут протекать быстрее или медленнее в зависимости от частных геополитических и экономических обстоятельств, которые в принципе нельзя предугадать заранее. Но их общая суть в том, что все социальные подсистемы на фоне прогрессирующей депопуляции коренных народов, прежде всего русских, пребывают в состоянии прогрессирующей деградации. При этом ползучая исламизация и изменение этнического состава стареющего общества приведут РМ к перерождению в «азиатскую сторону». Говорю именно о РМ, а не о стране или территории: геополитическая конфигурация России изменится при любых сценариях.


Если общество не найдёт в себе силы преодолеть историческую инерцию, то вялый дрейф в сторону задворок современного мира возможен, условно говоря, по византийскому сценарию. Точный рисунок такого сценария обрисовать, разумеется, невозможно. Но поучительно вспомнить, как в поздней Византии турки освоились настолько, что ромейские интеллектуалы уж перестали видеть в них опасность и психологически смирились с их наступающим господством, полагая, что с ними всегда можно будет договориться. Дальнейшая история показала всю наивность этих надежд. Конечно, любое сравнение хромает, но приходящая с мигрантами ползучая исламизация и «кавказский тупик» * заставляют внимательней присматриваться к историческим аналогам закатных эпох империй.

* Раньше любили говорить, что кавказская проблема не имеет военного решения. Теперь она уже не имеет никакого решения.

По византийскому сценарию будет постепенно утрачиваться контроль над территориями, что будет приводить к их фактическому отделению и включению не просто в сферы политического влияния, но прежде всего в заново складывающиеся цивилизационные сообщества. К примеру, с Дальним Востоком уже и теперь всё ясно: его китаизацию никто и не думает останавливать. Более чем вероятны и «войны сатрапов» – конфликты между обособляющимися кусками гниющей империи. Закономерное завершение такого сценария – схлопывание имперского этно-культурного ядра до незначительно территории при полном культурно-цивилизационном упадке.


В контексте обсуждения стагнационных сценариев важен вопрос: может ли РМ сделать ещё один виток? Ещё раз перелицевавшись, породить симулякр симулякра? Если поднапрячь воображение, то нечто подобное представить можно. Просто следует помнить, что исторические циклы РМ – это не заколдованный круг, а всё же спираль. И каждый следующий цикл короче предыдущего, а их завершение – окончательный коллапс. Советский цикл занял 70 лет, что существенно меньше предыдущего. Нынешний, путинский, криминально-бюрократический исчерпал свой исторический лимит после турбулентности 90-х ещё быстрее.


Эксплуатируя историческую инерцию и судорожно выгребая остатки цивилизационного ресурса РМ при более чем благоприятной внешней конъюнктуре, режим на излёте своего недолго цикла разлагается на глазах. Причин тому не счесть, но среди них важно выделить ту, что связана с упадком духа РМ, вытеснением её метафизики жертвенных идеалов частными интересами. Дело даже не в том, что погрязшая в воровстве верхушка, страдая когнитивным диссонансом, ищет при этом пресловутую национальную идею – то бишь, обновлённую идеологическую формулу РМ в постсоветских условиях. И даже не в том, что такие поиски не приведут ни чему, кроме ублюдочного и нежизнеспособного православного фашизма. Нежизнеспособен он потому, что, во-первых, православие как инертная, не трансформируемая средневековая конфессия экзистенциально отторгается современным человеком с его возросшим индивидуальным сознанием и, во-вторых, потому, что фашизм в РМ может иметь только нацистскую окраску, но это-то и делает его невозможным в многонациональной России *.

* В царской России это прекрасно понимали, и потому держали российский шовинизм в узде. Нынешние правители этого не понимают, и с возрастающей силой жмут сразу на обе педали: на имперство и на русский национализм.

Главная же причина разложения РМ - в духе индивидуализма, партикуляризма и частного интереса, который, проникая во все поры общественных отношений, вытесняет парадигму сопричастности к «большаку» (т.е. Власти) и жертвенного служения делу империи. Конечно, шлейф будет тянуться ещё долго, но молодое поколение всё чаще «выбирает пепси». Русский индивидуализм – не буржуазный, а варварский: ему чужд дух протестантской этики. Его национальная идея – халява. Но наряду с ним, есть уже и сектор вполне вестернизированного мировоззрения и вполне буржуазного индивидуализма. Уже сложилась, особенно в больших городах, категория людей, которые не хотят и не могут жить в РМ. И напрасны надежды режима на то, что их можно запугать или выдавить в иммиграцию. Более того, становится как никогда ясно, что азиатской и европейской (не в географическом, а в цивилизационном смысле) Россиям вместе более не ужиться, у них нет более общих культурных кодов и единственное, что их связывает, это долгая привычка друг друга терпеть.

Если чрево РМ способно родить ещё одну матрёшку, то разве что совсем маленькую, жизнь которой будет измеряться разве что несколькими годами или, что более вероятно, месяцами. Здесь очень многое зависит от того, до какого градуса дойдёт противостояние в обществе к моменту краха нынешнего режима. Сейчас оно нарастает чуть ли не с каждым днём, и режим с упорством, достойным лучшего применения, сжигает за собой мосты. Психологически это понятно: РМ если не понимает, то уже чувствует свою историческую обречённость, и субъекты её срываются в клиническую паранойю. Впадающая в прогрессирующую неадекватность клептократическая верхушка транслирует свою неадекватность в общество, заражая его традиционалистскую часть агрессивным идиотизмом или, вернее, пробуждая его латентный идиотизм.


Если вменяемая часть правящей группировки из чувства самосохранение не прислушается к возрастающему общественному запросу на солёные грибки из завёрнутой в шарф табакерки, то обстановку разрядить не удастся, и РМ как системное целое окончательно уйдёт вместе с путинизмом. И ценой её ухода будут крупномасштабные социальные потрясения.


Такое развитие событий делает более вероятными иные сценарии будущеготрансформационные.

Как целое Россия не трансформативна. Она в любом случае обречена на относительно скорую дезинтеграцию, которая среди прочего открывает возможность системной трансформации – то есть выхода из РМ. Иными словами, выбор, стоящий перед Россией, может быть метафорически сформулирован так: или общество находит в себе силы вырваться из дурной колеи циклов РМ и как бы это ни было больно, сломать неправильно сросшиеся после великого перелома 1917 года кости, или коротать недолгий исторический век калеки и урода в обломках РМ. Чтобы иметь будущее, надо выбирать первое, но вероятнее всего, что инфантильное сознание российского большинства, которое в начале нулевых вновь прельстилось имперской химерой, в очередной раз выберет бегство от ужаса истории в патерналистский миф.


Обстоятельствами, которые могли бы поспособствовать реализации трансформационного варианта, могли бы стать, во-первых, настоящая гражданская война, предпосылки которой впервые в постсоветской истории при активном содействии правящего режима * складываются на наших глазах и, во вторых, такой рисунок дезинтеграции, при котором европеизированный запад России (или его часть) «разводится» с азиатским её востоком. Лишь только после этого вопрос о системной трансформации можно будет обсуждать в практическом плане.

* Занявшись любимым ещё с советских времён делом натравливания черни на европеизированные слои, режим, похоже, не понимает, на какой тонкий лёд ступает.

Однако, говоря об интеграции российского запада в Европейскую цивилизацию, следует учитывать усугубляющийся кризис Западного мира. Имею в виду кризис не финансово-экономический, а общекультурный и цивилизационный. Не имея возможности подробно углубляться в эту важнейшую тему, отмечу лишь то, что вожделенное для нескольких поколений российских западников вхождение в Западную Европу сейчас вряд ли актуально. Более реалистичным и даже более предпочтительным предстает путь интеграции в Европу Центральную. Проект Модернити, придя в этот регион с опозданием и утвердившись с большими, вызванными известными историческими обстоятельствами, затруднениями, не исчерпал ещё своего потенциала. Поэтому на центрально-европейской почве возможно его продолжение или, точнее, его вторая историческая редакция: новая Европа, включающая в себя Русскую Европу, как свою органичную и существенную часть. Тема эта, однако, требует отдельного и серьёзного разговора.


Версия для печати


Рейтинг: 4.73 (проголосовавших: 11)
Просмотров: 38832

Добавить в закладки | Код для блога | Обсуждение в блогах: 1
Предварительный просмотр:
Сайт Марка Солонина
Андрей Пелипенко. Судьба Русской Матрицы
Становится как никогда ясно, что азиатской и европейской (не в географическом, а в цивилизационном смысле) Россиям вместе более не ужиться, у них нет более общих культурных кодов и единственное, что их связывает, это долгая привычка друг друга терпеть...
  • Персональный литературный сайт Александра Уварова - События
    uvarov.biz

Уважаемые пользователи! Если в ходе ознакомления с данным материалом у вас появилось желание задать вопрос лично Марку Солонину, предлагаем воспользоваться страницей обратной связи.

Copyright Mark Solonin
Использование материалов сайта разрешается при условии ссылки (для интернет-изданий — гиперссылки) на solonin.org
Отправить сообщение Марку Солонину